Политолог отмечает, что начатая российскими властями репрессивная атака преследует две главные цели. Режим пытается окончательно отменить свободу собраний и запретить любую легальную оппозиционную деятельность.

Депутат Псковского областного собрания полагает, что устроенная властями охота на журналистов, освещавших акции протеста 21 апреля, связана с желанием Кремля сделать так, чтобы общество просто не знало о подобных акциях.

По мнению политолога, новая тактика силовиков в отношении участников акций протеста может свидетельствовать о том, что общественное мнение качнулось в сторону оппозиции, и в Кремле не хотят накалять обстановку перед выборами.

Социолог считает попавший в СМИ вариант списка недружественных России стран весьма показательным. Он ярко отражает фобии российский властей и показывает, что параноидальные идеи "завладели слабыми умами обитателей Кремля".

Бывший политик обращает внимание на детали встречи Владимира Путина с главой ЦИК Эллой Памфиловой, отмечая, что президент, вопреки сложившейся практике, встретился с Памфиловой лично, а не в удаленном режиме.

Оппозиционер отмечает, что последние 12 месяцев стали для него годом врачей. Навальный благодарит всех докторов и медработников, которые оказывали ему помощь. Некоторые из них при этом рисковали своими карьерами.

Публицист отмечает, что российская власть окончательно перешла к тактике террора в отношении граждан в полном смысле этого слова. В этих условиях никто не может чувствовать себя в безопасности.

Историк полагает, что наметившаяся смена тактики российских силовиков с задержаний на митингах на визиты к их участникам после акций протеста вряд ли даст желаемый результат сразу по нескольким причинам.

С точки зрения политолога, ликвидация штабов Алексея Навального сделает протест менее предсказуемым и более эмоциональным, но больших выгод власти этот удар по оппозиции, скорее всего, не принесет.

В связи с новой волной задержаний и допросов участников недавних акций протеста сатирик и публицист отмечает, что у российских властей, похоже, не осталось идеологии, и им приходится обходиться пыточными принадлежностями.